1. Имя персонажа:
Чарли, Сто двадцать восьмой, позже сокращенное до Сотый или Восьмой.

2. Пол:
мужской.

3. Возраст:
3,5 по собачьим меркам.

4. Вид:
Антропоморфное животное. Собака.

5. Внешность:
Довольно высокий и с виду мощный, хотя Чарли редко пользуется своими габаритами. Ого, даже есть развитая мускулатура - о физическом здоровье своего подопытного кролика люди заботились. Шерсть ржавого цвета, длинная на шее и груди. Подшерсток грязно-охряный. Брови серо-желтые, с белыми усами. Матовая и слегка грубая. Левый глаз - янтарный, слегка золотистый, правый - зеленый с вертикальным зрачком [последствия опытов]. Морда длинная, с плоским лбом. Нос черный, ровно как губы и сточенные об асфальт когти. Уши средней длины, треугольной формы. На левом ухе висит лемонно-желтая бирка с надписью "№ 128". На руках и ногах сохранились подушечки лап, правда не так сильно выраженные. С грубой, шершавой кожей. От затылка до начала хвоста идет шов. Кожа так и не срослась, представляя взгляду незнакомца "верхушку" позвоночника (точнее, его защищенную от окружающей среды и несчастных случаев часть). Поскольку никакие способы накладывания швов не помогали, было решено зашить края раны алмазной нитью. На шее висит намордник из белой крепкой ткани с множеством ремней и застежек. Торс и плечи забинтованы серыми бинтами в надежде скрыть "необычную" спину.
В виде собаки практически ничего не меняется.

6. Характер:
Ум Чарли разложился уже давно. Имена родителей давно были выброшены из памяти. Ненароком, так, случайно. По рассеянности. Его рефлексы обострены, пусть рассудок стал циничным и холодным, пусть изредка и раздваивается, переплетаясь в бред. Чистейший, не понятный. Мысли в такие моменты становятся слишком запутанными и примитивными. Давешняя запуганность сменилась горьким равнодушием. Склонен к состоянию аффекта. Привязанность Чарли к друзьям болезненна, так как он просто не может долго контролировать себя, подставляя спину под предательский кнут. Много не понимает, начиная изучать окружающую среду с простейших принципов. Не злопамятен. Ему легче простить, чем посвятить жизнь бессмысленному поиску. Через маску искреннего непонимания мира, иногда проявляется властность и сила. Внутренний резерв, неосознанная мощь и выносливость... хотя хрен его знает.
Чарли пристрастен к боли. Это его наркотик. Весьма болезненные опыты оставили свой след. В такие моменты пес напрягается, не может ступить и шагу, моля небеса о боли. Сотый не испытывает чувства брезгливости. У него не появляется тошнота, когда он видит разлагающийся труп. И может спокойно отобедать. Скорее всего, в этом виновато нарушение вкусовых рецепторов. Не умеет по собственному желанию смеяться или плакать.
Хм... Чарли редко испытывает злобу или агресию. Неестественно спокоен, хотя можно назвать его существом добрым и склонным к сочувствию.
Недостаток: плохо умеет разговаривать

7. Биография:
Я смеялся. Громко, подвывая, постоянно срываясь на визг. До тошноты, до хрипа. Я смеялся. На мою морду падали тяжелые дождевые капли. Мои иссохшие губы с восторженным трепетом принимали живительную влагу. С востока тянуло гарью. Я закашлялся, тряхнул головой, прогоняя возникший страх.
***
Тонкие блестящие прутья клетки. В тусклом свете ламп они казались серебристой леской. Холодной, равнодушной. Я падал, прогоняя клочки тьмы прочь вместе с неприятным жестяным грохотом. Поднялся, сдерживая рвотный позыв. Мрак лип к моей голове мокрыми от крови бинтами. Снова пол пошатнулся, завертелся, обжигая ноги волной холода. В голове взорвались разноцветные искры, по всей лабаратории разнесся неприятный металлический звук, вызывая негодование со стороны людей. Я прислонился спиной к прутьям, провел рукой по лицу. Показалось, будто кто-то прислонил ко лбу горящую головешку. Грубую, твердую, скрывавшую внутри кровеносные сосуды. Темно... О, Боги, как темно. Неужели из-за этих опытов я на всю жизнь останусь слепым? Хотя бы блики, дайте мне видить хотя бы блики, прячущихся на поверхности кафеля и железных игл шприцов. Без маленьких солнечных зайчиков - нечастых гостей столь унылого места - я сойду с ума. Втайне я боялся участи других, исчезнувших в голодной пасти лабараторных подвалов. Что, если я стану одним из них? Ну нет, ведь я у меня есть надежда. Единственная в этом ущербном мире...
***
- О, посмотрите на этого щенка! Он такой милый. - теплые руки бережно вытащили меня из коробки, в которой молокососа по имени Чарли везли прочь с темных подворотен. Прочь от родителей.
- Эмили, будтье аккуратней - сами знаете, кто он.
- Хорошо. - девушка посмотрела в мои глаза своими, похожими на весенню листву. - Ты ведь не будешь кусаться, правда?
***
Конечно, Эмили. Ты не увидишь, чтобы я когда-нибудь оскалился на тебя. Надежда, Свобода. Эмили. Я звал эту девушку по-разному, правда, лишь мысленно - никто не собирался учить говорить подопытного кролика. Я до сих пор помню собачье печень в форме костей, которое ученая тайком носила мне. Вкусное, хрустящее, отличное от вкуса проклятых витаминных каш. И блестящий красный мяч. Стоит сомкнуть челюсти, и игрушка издавала забавный писк. Ради девушки я перевоплощался в собаку, а в самый первый раз, когда меня привезли, я открыл истинное лицо, став антропоморфом.
Я поморщился. Грязный обрывок прошлого, жалкая искра в факеле прошлого, томимого внутри головы. Шаг, второй, за ними третий...
***
Опять темнота. Мягкая, липкая. Она окутывала меня, поглощала, пожирала, перемалывая мои кости. Я лежал, но двигался. Двигался вникуда. Я и боль. И темнота. Эта тварь смеялась, улюлюкала, к ней присоединялись другие голоса. Хлопнула крышка от бутылки. Зашипел игристый напиток. Загомонили люди, случайно оросив мою морду горькими каплями спиртного. Постепенно зрение возвращалось, похожее на слабую лампу в заброшенном метро: то горело в полную силу, то меркло, нерешительно мерцая. Я не мог пошевелиться, чувствуя лишь отупляющую боль в спине, подобно раскаленным спицам, лезущим под кожу.
-... Так это удалось? Он жив?
- Живее живых! Смотри, пульс есть.
- Неужели правда, что вы смогли пересадить позвоночник?...
***
Я лежал в луже собственной крови. Они превратили меня в свою марионетку. Куклу для опытов. Они решили поиграть в Господа Бога. Я жаждал боли. Той дикой, сильной, выкорчевывающей все мое естесство. Но ее не было. Спустя три недели меня поместили в подвалы. Все мои надежды рухнули, превратились вничто. Я слышал, как грозятся всех убить одни, и как весело смеются другие. Из таких клеток несло гнилью. Эти несчастные разлагались живьем. Их швы рвались, разматывая все тело на куски. Я был похож на них. Шов на спине не срастался, и пришлось делать многочисленные операции, чтобы я не умер. Эмили перестала посещать меня. Я схожу с ума, позабыв свое собственное имя, приняв куцое прозвище Восьмой, не отражающего души, тех чувств и желаний, раздиравших мой уставший разум.
***
Эмили, Эмили, Эмили... Ты променяла меня на одного из людей? Безликих и жестоких, способных ломать жизни не только моих сородичей, но и своих же братьев. Однако... я слишком привязан к тебе, чтобы отвернуться. Что ж, я оправдываю звание безмозглой дворняги, попавшей в сети ученых. Мне остается только ждать твоего возвращения. И взгляда зеленых глаз, наполненных теплом, которое мне никто не дарил.
***
- Чарли...- тихий всхлип раздался в темном углу жилых помещений , совсем рядом с моей клеткой. - Чарли, т-ты простишь меня, Чарли?
В свете блеснуло залитое слезами лицо. Что случилось, Эмили, ведь ты никогда не должна плакать. Я с настороженным видом подошел к сидевшей рядом с прутьями ученой, обнявшей колени, опустившись рядом с ней.
- Он изменял мне... Я-я... ведь заметила, как ты на него смотрел. - девушка с надеждой глядела на меня.
- Эми-ли. - жалобно произнес я, словно в мою сторону были направлены обвинения. - Не... плачь. Не - надо.
Она улыбнулась сквозь соленые слезы, озарив полумрак чуть ли не солнечным светом:
- Я ошибалась. Чарли, надеюсь, что ты скоро научишься читать. - ученая протянула мне записку. - Я ухожу и... вряд ли вернусь.
В моей шершавой руке оказался клочок бумаги. В голове появилось неприятное ощущение, взметнувшись куда-то вверх, будто стайка испуганных котом птах.
- Эми, нет!Эми-ли! Эми, не... ухо-ди! -
Но девушка только горько улыбнулась и прошептала: "Прощай, Чарли."
***
Прошло два месяца, как я узнал о смерти Эмили. Самоубийство. Долгое время я винил себя, зарывшись в прошлое, постепенно теряя рассудок. Болезненные операции, смерть единственного светлого луча в прогнившем насквозь мирке и ничтожное укрытие в прошлом. Позже я привык к боли и даже полюбил ее. Теплую, заставляющую хотя бы иногда смотреть на настоящую реальность. И пристрастился к ней, заслужив еще большую нелюбовь ученых.
***
Я ехал в просторном багажнике большого грузовика. В моей душе появились сомнения, что меня везут на свободу: вокруг лежало слишком много трупов. Они разлагались, в них быстро появились личинки. Живые же сидели, забившись в угол. Они больны так же, как и я. Они никому не скажут о своей боли. Их умы закрыты печатью сумасшествия. Вот и конец. Начинался дождь. Капли изредка барабанили по крыше автомобиля. Раздался гул, который я по ошибке принял за гром. Машина, будто пошатнувшись от ужаса, вильнула в сторону, затряслась. Послышалась ругань людей. Грузовик в очередной раз вильнул, но сейчас куда сильнее, чем прежде, покачнулся и рухнул на бок. Все заходило ходуном, послышался грохот взрыва ( подобные звуки я слышал в лабаратории при опытах с малым количество взрывчатки). Темница на колесах подпрыгнула, попыталась встать на все четыре колеса, престаралась и завалилась на крышу. Запахло гарью. Необычайно яркий свет ударил мне по глазам, заставляя выпрыгнуть через дыру в стене.
                                                                 Долгожданная свобода.

8. Сообщество и статус в нем:
Вступлю в ряды Верхних. Со статусом позже, хорошо?

9. Статус:
-Heroes don't cry-

10. Связь:
ICQ#: 356-351-671